Чувство, что весьма меланхолично, А в прочем не играло роли. Движение всегда статично, Как будто бы не видит боли, И точно ничего не чувствует он, кроме Пульсирующей свободы воли. Мне, кажется, запахло гарью И в облаке из пепелища, Феникс вновь смотрит на пламя. И тело, чтоб предать кострищу, Мы прах его испьем из кубка, Ведь в головах лишь ветер свищет. Над нами всеми стоят лупы, А ты попробуй докажи, что "люди" пишут с большой буквы. По древам венным хлещет кровь, Пока ещё живой, но вроде Вся суть моя не делит боль В полезные нагрузки каждой роте. А где сомнения, там страх Я слышу в каждой ноте. Ты в отражении Вурдалак В овчинной гнилой плоти И каждый раз входя в кабак, Ты ищешь в глазах кости. И только к третьей сотне раз, Я понял, что не стоит В башке твоей искать топаз, Он траты не покроет. Что ни спроси у неба – Всё нельзя, ведь все молитвы глухи. Ум превращает в бунтаря, Толкает пестик в ступу. Слова бросают якоря В решении стать прислугой. Ты посмотри в глаза царя Ну чем он не апостол!? Но личным разговором с ним Чурается лишь Постум. Бог – тот единственный, Кому, чтоб всеми править, Не нужно и существовать – Его лишь надо славить. И тот, кто видит сон в кровать – Не есть пророк с иконы. А тот, кто слушает тебя – Быть может вор в законе. Ты если правый – вкушай хлеб И будешь каннибалом. Ты если правый – пей вино, Кто пьян – тот правит балом. А если бы тогда не мы – Сейчас бы канна пала. И доживут лишь до весны Шипы от розы алой.